Громкость голоса

Почему так важна роль громкости голоса в профессиональной его постановке? Вопрос заключается не только в том, что бы его услышали. Громкий голос - это факт природной силы...

читать далее
 

Женские и мужские голоса

После проведения курса профессиональной постановки голоса мужской голос будет звучать басовито, раскатисто и низко. Обладая высокой проникаемостью, такой голос будет слышен...

читать далее
 

Это интересно

Теория о силе звука, как разрушающей, так и воспроизводящей пришла к нам с древнего времени. Например, несколько тысяч лет назад зародилось мнение о первичности звука...

читать далее
 
 
Всё хорошее у нас из детства


Народный артист России Валерий Баринов человек двух страстей – театра и футбола. Переиграв бесчисленное количество ролей на сцене и бесчисленное количество матчей в роли капитана сборной Малого театра, он убеждён, что и любой спектакль, и любой матч – это прежде всего столкновение характеров. Только на сцене это столкновение с известным результатом, а на поле за него ещё надо побороться.

– Валерий Александрович, широкая известность пришла к вам после телесериала «Петербургские тайны». При этом вы театральный артист, сыгравший множество ролей в классике. Здесь есть противоречие?

– В принципе есть. Но роль в «Петербургских тайнах» мне сразу понравилась. Забавно, что, когда режиссёр Леонид Пчёлкин приглашал меня, он сказал: «Есть для тебя роль. Управляющий, подворовывает, зануда, жмот, всё строится на том, что у него просят денег, а он говорит, что их нет. Одно могу пообещать – роль большая, заработаешь много». Сыграв первую же сцену, я сказал, что это действительно моё.

– Вы на протяжении карьеры сменили несколько театров. Почему?

– Смена места пробуждает во мне силы, амбиции, даёт возможность по-новому себя проявить. Актёр и так зависим от очень многих вещей. А если ты ещё будешь зависим от начальства, это в тебе убьёт художника. Я пятнадцать лет проработал в Малом театре. И вот меня стали просто назначать на спектакли, не спрашивая, могу ли я, хочу ли я. А у меня была ещё масса работы кругом. Они же говорили: вы наш актёр и будете делать то-то и то-то. Мне это показалось несправедливым. Я сказал, что мне легче уйти, и тут заиграли амбиции – и мои, и руководства. Артист, в конце концов, имеет право на каприз. Я очень скучаю по Малому театру, но сегодня состою в труппе Московского ТЮЗа, работаю там с замечательными режиссёрами Генриеттой Яновской и Камой Гинкасом. Но моим домом по-настоящему остаётся Малый театр. И, когда я туда прихожу, мне все очень рады. Только я не уверен, что хотел бы вернуться туда навсегда. Но вот обрести такой дом, каким был для меня Малый театр, мне бы очень хотелось вновь.

– Новое место – всегда риск. Нужно доказывать что-то, выстраивать отношения.

– Да нет, как-то всё само собой получается. Серьёзных проблем, связанных с вхождением в новый коллектив, у меня пока не было. Да и риск, собственно говоря, в чём? Провал может случиться? Я и так всю жизнь этого жду. Настоящего, сногсшибательного провала. Но его до сих пор не было. Учась на третьем курсе Щепкинского училища, я репетировал водевиль. И не получалось рассмешить. Я решил, что отыграю спектакль, чтобы не подводить товарищей, а потом уйду: ну не получается из меня артиста! Хотя замечательные педагоги Коршунов и Шаронова говорили: ты всё делаешь правильно. Просто этот водевиль не смешной, а философский. А я ждал провала. И в день сдачи спектакля произошло чудо: как только я вышел на сцену, ещё до первой моей реплики зал стал не просто смеяться, он начал ржать! Я даже подумал, что у меня что-то не так с костюмом. Вот так меня приняли. И каждая моя последующая реплика воспринималась с жутким смехом!

Завкафедрой Николай Александрович Анненков даже стучал по столу, чтобы я перестал говорить и дал ему просмеяться. Произошло это 9 июня 1967 года, и эту дату я отмечаю как день рождения артиста. И вот теперь я сыграл сотню ролей в театре, не говоря уже о кино. Бывало по семь премьер в год. И каждый раз меня не покидало ощущение, что ничего не получится, зритель будет недоволен. Оно не позволяет расслабляться, халтурить. Когда выходишь на сцену, перед тобой огромная чёрная дыра, называемая зеркалом. Ты смотришь в это зеркало и видишь там не одно, а сотни или даже тысячу лиц. И если ты добиваешься своего отражения в них, вот тогда возникает ни с чем не сравнимое ощущение победы. Это самое счастливое время, когда понимаешь, что зал тебя слушает.

Я очень люблю подростковую публику – ту, что пришла в театр оттянуться. Как правило, актёры такого зрителя не любят, а вот я его ценю! Ребят нужно только один раз зацепить, удержать их внимание всего на полсекунды, и они становятся ручными, как котята. Как глина, из которой можно лепить всё что угодно. Они так плачут и так смеются, они так молчат, когда ты этого хочешь! Никто не знает содержания пьесы, и им очень любопытно – чем же всё закончится? И потом, они не верят, что может случиться трагедия и герои погибнут, – они привыкли к хеппи-эндам! И в результате они от восторга хлопают, кричат и стучат ногами. Замечательная публика.

– Вы окончили Щепкинское училище, пятнадцать лет проработали в Малом театре. Часто говорят о какой-то специальной актёрской школе этого театра. Как вы её можете описать?

– Она закладывает основы актёрской техники – постановку голоса, речи, сценического движения. Я не говорю про актёрский талант: он либо есть, либо его нет. Нельзя научить человека быть артистом – артистом надо родиться. Сегодня это не всем будет понятно. Люди смотрят телевизор, там одновременно идут десять сериалов. И у многих складывается ощущение, что актёрская профессия не трудная. Так, более или менее, может играть каждый. Многие люди могут органично вести себя перед камерой, даже способны выйти на сцену и нечто изобразить. Но это обманчивое, даже губительное впечатление. Профанация актёрского дела. Школа Малого театра – это трепетное отношение к тому, чем ты занимаешься. Как говорил Щепкин: «Священнодействуй или убирайся вон!»

– Вы когда-то занимались, причём довольно профессионально, спортом.

– Действительно, только я уже не упомню – когда, я занимался хоккеем и футболом. Потом я повредил мениск, и теперь ни в теннис, ни в футбол играть не могу. Но я довольно долго был тренером футбольной команды Малого театра. И мне эта деятельность доставляла большое удовольствие. Я даже приглашал на наши матчи своих друзей, профессиональных футболистов. Они смотрели на всё происходящее как на театральный спектакль. Разумеется, с точки зрения футбольного профессионала, мы были ниже всякой критики. Но зато актёры умеют произвести эмоциональное впечатление. Пусть техника не слишком высока, но выразительность, страстность – этого у нас не отнять. А сам уже давно заядлый болельщик, болею за «Локомотив», дружу смолоду с главным тренером этой команды. Что такое любовь к футболу? Для взрослого человека это прежде всего возвращение в детство. А поскольку всё хорошее идёт у нас из детства, то и футбол – это то, за что я цепляюсь.

http://www.gudok.ru/culture/?pub_id=348290
 
  Опрос

Вы любите петь?
Охотно выступаю перед публикой
Да, в дружеской компании
Когда никто не слышит
Никогда не пою